«Древнерусские» - ударение в слове

Толстого «Песня о Потоке-богатыре»; рукопись его принес Николай от автора и списал себе; по форме оно напоминает древнеру́сские былины и представляет аллегорически народ русский, в нем много ума и язвительности, несколько напоминающей его «Целителя Пантелея». — Алексей Толстой, Князь Серебряный

Кроме того, если станем ближе рассматривать древнеру́сские месяцесловы, то увидим, что в них есть много таких святых, которые могли быть внесены из южнославянских церковных месяцесловов; таковы, например, память свв. — И. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси

Очевидно, что против народных представлений и соединенных с ними обыкновений не могла не восставать церковь в лице своих представителей, и потому, например, в Стоглаве все древнеру́сские суеверия относительно пятницы назывались «богомерзкими, прельщениями бесовскими». — И. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси

Древнеру́сские имена месяца апреля были: березозол или еще – цветень, последнее – от расцветающей весны.[20] Первое из этих названий, усвояемое и марту месяцу, особенно часто встречается в древних наших месяцесловах и святцах: последнее становится употребительным не ранее XV в. — И. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси

Обозрев содержание русского церковно-народного месяцеслова, мы видим таким образом, что оно слагается, с одной стороны, из элемента религиозного, в основе которого лежит церковный месяцеслов в обширнейшем смысле этого слова, и с другой – из элемента народного, предметом которого служат разные древнеру́сские верования и предания, обычаи и обряды. — И. Калинский, Церковно-народный месяцеслов на Руси